Кстати, о многонациональной японской культуре и о той роли, которую играли в ней лица кавказской национальности. Даже, не побоюсь этого слова, о чеченском следе в ней. Ведь не секрет, что Исса — имя, очень распространённое среди чеченцев. И не удивлюсь, если в оригинале у него улитка ползёт не по склону Фудзи, а по склону какой-нибудь из гор Большого Кавказского хребта. Очевидно, что знаменитый японский поэт Исса —  сын чеченского народа, прибывший в Японию морским путём с востока, где он успел внести свой неоценимый вклад в культуру майя, которые даже целый город в его честь назвали — "Чечен Исса" (в современном искажённом варианте — Чичен-Ица).

 
Уважаемый Александр,
Позволю себе вмешаться, дело в том что Вы вероятно не в курсе, но известным спелеологом Джалябом  Гётэ недалеко от селения Ачхой-юрт обнаружена пещера, содержащая фрески датируемая современными учеными 20 000 лет до нашей эры. На фреске изображена гора, со стоящими на ней двумя животными, предположительно самцами туров. На менее крутой стороне горы изображена фигура, однозначно трактуемая современными искуствоведами как улитка виноградная (Helix pomatia ). Под горой изображено стадо других животных, предположительно стадо самок тура.
Наиболее полное трактование этой картины можно получить в работе У.Харитонова "Фрески Ачхой-Юрта" / М., Просвящение, 1975, к которой и отсылаю Вас.

Кстати об улитках, или ещё одна деталь в подтверждение теории чеченского (кавказского) следа. Налицо же явные параллели со старинными кавказскими тостами:
Одина маленькая, но гордая улитка сказала: "Я поползу прямо на Фудзи", и т.д. В общем, все умерли. Смысл: никогда не отрываться от коллектива, потому и ползти улитка должна "тихо-тихо".
Хотя можно, конечно, и миф об Икаре вспомнить…

Во-первых, немало удивлен напоминанием уважаемого Александра. Как можно выяснять принципы чего-либо, даже не представляя себе до конца предмета обсуждения?! Мы с моими, без сомнения, высокоучеными коллегами как раз и пытаемся выяснить, так сказать, самую суть хокку, откуда со всей ясностью будут видны и принципы их написания.
Во-вторых, к сожалению, печатный текст не может передать всей глубины моего сарказма в благодарности многоуважаемому Котаку Амбашу за напоминание о грузинских (кавказских) корнях японской поэзии.
Конечно же, я и на минуту не забывал об этой, несомненно, основополагающей и единственно верной (а, следовательно, и всесильной) теории (В.И.Ленин, ПСС, т. 28, стр. 54).
Спешу заметить только, что я уже говорил о распространении кавказской культуры как на восток, так и на запад, где она, несомненно, породила не тольно древнеегипетскую, но и арабскую культуры. Достаточно вспомнить истинно рыцарское, восхищенное отношение к Женщине, явно видное как в древнеегипетской (Нефертити), так и арабской (где Женщину хранили пуще всего на свете) культуре. Несомненно, отзвуки такого трепетного отношения нас, кавказцев, к женщинам мы наблюдаем и сейчас.
 
В заключение позволю себе процитировать четвертую суру Корана (женщины), аят четвертый:
 
"Даруйте женам их махр. А если женщины по собственной воле откажутся от чего-либо из махра, то пользуйтесь этим во благо и в удовольствие."

3. Какой такой трепет к женщинам у японцев?

Позвольте процитировать Вам танки Рубоко Сё из его цикла "Ночи Комати, или Время цикад".